Разные люди – разные судьбы

Судьба обывателя

      Один мой знакомый, очень энергичным молодой (тогда)  человек, выходец далекой Подмосковной деревни (в которой мы с братом и купили дом в год и месяц распада страны)   сказал: «Жизнь дается человеку для того, чтобы делать свои маленькие делишки».  И он сделал их немало,  произвел на свет четырех детей, построил большой дом рядом с родительским, сада, правда, не посадил, но несколько деревцев воткнул рядом с домом.   Зато окружил его длинным забором из стальной сетки, прочно приваренной к железным столбам. Забор получился ровный, на загляденье, как и дом, большой, с пристройками и вторым этажом.   Поставил высокую антенную мачту,  выкопал (чужими руками)  колодец. Все дети пристроены, хорошо зарабатывают, обзавелись семьями, у них уже свое потомство (кроме одного, он родился глухонемым, и живет с родителями).  Наезжают в родительский дом летом.  Сам тоже приезжал в деревню регулярно,  где у него жили родители – долгожители. Отец – ветеран войны  жив и сейчас, матери не стало в этом году.  Живет в Москве, где у него трехкомнатная квартира,  жена все еще  работает бухгалтером, тянет семью, сам – давно на инвалидности, но выглядит  свежо для своих лет,  и для хозяйских дел здоровья у него всегда хватало,  и дом с отцом построил сам.  Отец – лесничий по льготе выписывал лес и обтесывал зимой бревнышки, а он,  выстругивая их фуганком,  доски тоже делали на местной лесопилке,  большой дом получился в денежном отношении очень дешев,  ибо, как говорили плотники мужики «стройка материал любит, а труд ничего не стоит».  И фундамент сам делал, и печку «умную» по чертежам  сложил.  

    Во всем основательный,  «подробный»,  дотошный.  Всегда знал, что хотел.  Вопроса, зачем жить, зачем «производить детей», для него не стояло.  И во всем был предельно рационален. (У нас  в отделе  все помнили его крылатое высказывание накануне женского праздника: «букет цветов – это веник»).  Он покупал инструменты для работы и работал со вкусом, даже мотоблок для пахоты поля   купил,  но оснастку для ремонта автомобилей только ту, что не мог попросить у соседей по гаражу и знакомых – зачем лишний раз тратиться.  Когда его останавливал инспектор ДПС, в ногах готов был валяться, но штрафа никогда не платил (хотя и его не миновали подставы).   И потому  будучи старшим-ведущим инженером (всего-то)  сумел поднять четверых детей. Конечно, в том огромная заслуга его жены, умной и работящей женщины, сознательно выбравшей судьбу самоотверженной матери,  которую бог не обделил ни ростом, ни здоровьем.  Когда они вечером шли по улице, идущей с запада на восток, спускаясь с горочки, оба высокие,  они хорошо смотрелись на фоне низкого заходящего солнца,  соседи одобрительно говорили  – породистую себе жену нашел.  

    Жизнь состоялась. Он вырвался из хрущевской деревни в столицу, сумел получить высшее очное образование, найти городскую  жену (к тому же с дачей и  квартирой), потом получить большую трехкомнатную,   вырастить и поставить на ноги четырех детей, построить большой дом.   Когда однажды я его спросил, не собирается ли он переехать жить в деревню (разумеется, на летнее дачное время), он ответил:  «не для того я переехал в Москву, чтобы  обратно сюда возвращаться». 

      Он твердо уверен, что если у него есть возможность получить что-то от жизни материальное, то это его святое право,  и никогда сам себя ограничивать не будет. Если заплатил за обед, так будет требовать, чтобы кусок мяса в суп положили побольше, и компот в стакан налили по кромку (сам наблюдал такие сцены,  его выбрали председателем комиссии народного контроля  за  работой институтской столовой, и он держал в страхе поварих).  Он выбил себе место в министерской поликлинике, к которой прикрепляли только руководящий состав института (позже сумел прикрепить  туда и жену !) -  продемонстрировав недюжинные пробивные способности.  Сумел приобрести два раза новые Жигули, когда они были в большом дефиците, первую машину – войдя в пульку в очереди, другую – через отца ветерана. Сумел выгодно прокрутить акции МММ и Гермеса, полученные на ваучеры (которых у него оказалось с учетом детей немало),  и даже вышел вовремя, с прибылью из аферы Мавроди, и на полученные деньги купил уже третью новую машину  (которую да года  держал в гараже в деревне,  никому ее не  показывая). 

     Но наступили новые рыночные времена, и все стало стоить свои деньги.  Пора дефицита заканчивалась,  как и преимущества,  которое давал голый напор, и стали проявляться  результаты долгосрочных шагов.  Стало возможным покупать и строительные материалы, причем и самые современные.   Разумеется, все стоило своих денег,  но, как известно – скупой платит дважды.  Стратегия  скупердяйничества и  «выбивания своих прав» перестала срабатывать. Время  таких, как тот мой давний знакомый, прошло, преимущество получили люди способные организовывать свое дело  (или имеющие «подставку»).

     Но  главное  его дело сделано,  свой потенциал он раскрыл полностью. В Москву -  город избранных, он прорвался. И от достигнутого никогда не откажется,  будет на полную катушку использовать привилегии московской жизни,  обеспеченность разнообразными товарами и услугами,  регулярно обследоваться в министерской больнице, делать процедуры и операции, пользоваться гаражом, который сумел вовремя построить рядом с домом,  Интернетом и многоканальным телевидением,  привилегиями московских пенсионеров  и т.д. 

     Жизнь состоялась. Вот такая «линия судьбы». 

Две судьбы, две жизненных концепции

     Тут  мне вспомнился другой случай, что произошел в давней молодости. Это было на первом курсе вечернего института. Играли мы в компании «в слова» - один говорил слово, а другой объяснял его значение.  Оказался среди нас один молодой человек по имени Марк,  «юморной»  и живой,   можно сказать красивый,  породистый «представитель своего народа».  Его вопрос -  что означает слово ренессанс? – поставил меня в тупик. Я,  к своему стыду, тогда не знал ответа,  в техникуме было мало учебных часов по истории и литературе,  тут мой культурный уровень явно недобрал.   Что-то крутилось в голове,  но эдакое расплывчатое,  и смешить компанию своим домыслами я не стал.  Пришлось «проглотить» поражение. Следующий вопрос был мой, и я спросил его, что такое резонанс?  Тут он сник,  стал мямлить что-то несвязное. 

      Марк был выходцем из «культурной семьи»,  мать его - очень красивая еврейка, работала у нас на предприятии в стоматологической поликлинике,  и даже знала в лицо меня и брата,  однажды  поставили мне пломбу.  Ко мне она отнеслась внимательно,  как-то дружелюбно,  наверно Марк рассказал ей о нас с братом,  ибо мы оказались в одной группе.  Спросила как дела с учебой,  и сказала что-то вроде -  держитесь вместе.  У меня мелькнула мысль – зачем? Что меня сближает с этим симпатичным самодовольным и недалеким «живчиком»?  Зачем мне его вытягивать?   Может быть, он в чем-то был и одарен, но явно не в науках  (как уж только вступительные приемные экзамены выдержал, наверное, с репетитором занимался).   Но, прежде всего он был неприятен мне как человек (не потому, что еврей,  у меня был друг еврей,  а уж хороших знакомых множество) – слишком из него перла «физиологическая элитарность»,   он представлял собой часть той инородной,  а подчас и враждебной среды,  с которой мне пришлось впоследствии сталкиваться  (о русско-еврейском вопросе много сказано, в частности, у К.Петрова,  с указанием  исторических  и религиозных факторов формирования национального характера евреев, объективно эта тема показана и  Сергеем  Кара-Мурзой.  Вопрос этот существует,  при всем его замалчивании со стороны нынешней «национальной» элиты,  по ряду причин,  и, прежде всего,  вследствие осознания населением страны очевидного социального и имущественного неравенства как факта,  тесно привязанного к национальности.  Для  камуфляжа этого  аспекта неравенства официальная власть даже отменила в паспорте строку национальность,  при том, что существуют национальные республики и административные округа,   как и национальное самосознание людей,  и тех же евреев, которые в настоящее время  не перестают гордо бравировать своей национальной принадлежностью,   но при этом постоянно упрекают русских в национал-шовинизме,  и пугают население «русским фашизмом».  Лично я не испытываю комплекса неполноценности перед  евреями, при том, что из глубоко уважаемых мною людей,  которых я знал, непропорционально большое число именно евреев, и на то есть  основание -  большое трудолюбие, целеустремленность, забота о детях,  культура поведения (еврей не будет по любому поводу размахивать кулаками, сквернословить,   он будет держать себя в руках, вести себя корректно,  при том,   никогда не забывая о своих интересах.  Рациональность  и  продуманность поведения – вот национальная черта евреев,  дающая им огромное преимущество.  С евреем легко вести дело,  а от русского, с его «широкой душой»  не знаешь чего ждать.   Но, помимо всех  разумных аргументаций,  всегда существует какое-то внутреннее притяжение, внутренний резонанс,   и внутреннее неприятие  -  «душевная аллергия».  И потому  одна только корректность поведения не делает  всех евреев притягательными,  они притягательны или нет в силу тех же причин, что и люди прочих национальностей.  Но у Марка даже корректности поведения не наблюдалось, он был весьма самодоволен,  это резало глаза. На Марка у меня была аллергия,  какое-то внутренне отторжение, как и для брата.  Для нас он был «чужой».  

     Мы с братом были заметны в группе, помимо того, что нас было двое, тем, что сидели в  комнате, где шли занятия, за последним столом,  с нами рядом сидел еще один парень, из нашего же техникума, мы  вместе окончили его, и выбрали наш институт именно потому, что на его территории был филиал ВЗЭИ (Всесоюзного Заочного Энергетического Института).  Этот молодой человек тоже был евреем (полукровком, но себя считал таковым и так написал в паспорте), с ним прошла  вся наша студенческая молодость.  И потому  наши компании часто были «интернациональными»,  причем  «пропорциональностью» национального представительства и не пахло.  И это было естественно, учитывая высокий процент евреев в технической среде,  и тем более в таких бурно  развивающихся тогда областях науки и техники, как радиотехника.  Много было среди них толковых специалистов,  упорных в работе,  они писали диссертации, становились начлабами,  уходили на преподавательскую деятельность.  Тогда наш институт был настоящей кузницей кадров,  и много судеб прошло перед глазами.

     Но Марк оказался не из тех, кого привлекали формулы и расчеты,  работа в лаборатории за столом с приборами,  на стенде,  преподавание в институте. После первой же зимней сессии он получил хвосты, а после второй - летней  был отчислен из института.  Тогда же отчислили многих в группе (из 52 человек  до финиша дошло 22).  А вот симпатичную девушку, татарочку,  которая  оказалась с нами за одним столом, мы  с братом вытянули, занимались с ней перед экзаменами все годы (шесть лет), натаскивали, особенно по спецпредметам.  Она потом так и осталась работать в «альма-матер» в инженерной должности до начала перестроки. А  в этом году (2011 март) я встретил ее «на горнолыжном центре «Тягачева» (д. Шуколово) и узнал, что ее 30-летний сын (уже !) тоже работает в этом институте, дорос  до начальника отдела.  Ее судьба прошла перед глазами,  у нас много было общих знакомых.  О ней мне приятно вспоминать,  линия ее профессиональной судьбы на начальном этапе складывалась не без моей помощи, но действовала она по своей воле.  Женская судьба у нее сложилась не лучшим образом, сына она растила долгое время одна,  но личная жизнь - это уже та категория, которая зависит не только от нашей воли. Во всяком случае,  у нее была хорошая работа,  нормальная зарплата, она всю жизнь провела в коллективе культурных людей,  была постоянным членом горнолыжной секции с самого ее возникновения,  ежегодно  ездила в группой в горы,  занималась большим теннисом (предприятие оплачивало корты, и горнолыжные путевки), ходила в походы и театры (этому институту выделялись самые дефицитные билеты,  а на  концерты приглашались самые известные барды страны) и имела все те блага, которые были положены в советское время работникам ведущих  институтов ВПК.

     Когда я ее увидел (она была вместе с другим давним знакомым, горнолыжником,  моим бывшим коллегой), то как-то не сразу даже узнал, все мы сильно изменились, потом всмотрелись в друг друга, обрадовались.   Тут я и услышал последние новости, ибо не видел этих своих коллег (которые собственно и «поставили» меня на лыжи), уже 12 лет.

     Линия судьбы  моей давней знакомой предстала от начала до конца, заполнился провал неопределенности смутного времени крутых для нас 90-х.  В молодости она поставила цель – получить образование,  жить интересно, культурно,  родить ребенка, создать семью -  и пошла по жизни прямо. И достигла, вот такого результата.  И ведь результат достойный  ( теперь  нянчит внука, и думаю, много пользы еще принесет близким).  

      «Обычная» судьба «простой» женщины,  которая  всегда была верна выбранной  концепции жизни.

     Судьбу Марка я не знаю,  но не удивился бы любой.  Не сомневаюсь лишь в том, что он «не пропал».  Может быть, его занесло в Израиль или Штаты,  может и сейчас крутится в бизнесе,  может быть,  даже,  куда-нибудь в режиссеры подался.  Ясно одно,  ни в с производством, ни с сельским хозяйством, ни с наукой,   ни с армией, ни с  милицией/полицией/ МЧС, ни с медициной,  ни с педагогической деятельностью   его жизнь не связана.  Такой тип психики, тип мышления, такая  жизненная концепция «наднационального физиологического элитария» - «человека мира»,  идущего по жизни легко и с улыбкой (только вот  куда?).

«Шайба гравер»

      Недавно побывал в гостях у своей двоюродной сестры Анны Торопкиной,  весьма пожилой женщины (она много старше меня,  будучи старшей дочерью старшей сестры отца,  тогда как  мой отец был «младшеньким»  в большой крестьянской семье, где было шестеро детей).  Она – человек «советской цивилизации», ее отрочество и юность пришлись на военные и послевоенные годы, а молодость на 50-е  - тяжелое голодное время восстановления страны из разрухи.  И судьба у нее не из легких, при том, что ни на фронте, ни в ополчении не была, не успела. Но поработать в жизни пришлось, столкнуться со многими светлыми людьми своего времени,  была она всегда человеком общительным, с большим чувством юмора,  к ней тянулись люди.  Так случилось, что  ей не суждено было иметь детей – во многом тут виновата война, которая выбила ее потенциальных женихов,  хотя мужским вниманием не была обойдена,  а когда, наконец, сложилась семья (ей было уже за сорок), ребенка родить уже не удалось.

     Анна Васильевна  по своему неординарный человек. Я то привык к ее «причудам», но если взглянуть со стороны? Представьте себе, что «старушке» за  восемьдесят, а у нее ЖК - телевизор высокой четкости 37 дюймов,  видеомагнитофон,  два рекордера «двойки», плюс музыкальная центр, не говоря о телевизоре на кухне (!,  она всегда увлекалась музыкой,  у нее еще в советские времена были лучшая радиола - «Эстония» и первый магнитофон - «Комета»,  отличные записи,  и постоянно собирались дружные компании коллег «с работы», часто сразу после лыжных прогулок в Серебряном бору, пели песни под гитары, танцевали «в носках» на паркете, сняв лыжные ботинки,  без этих откровенных пьянок). Сейчас ей уже трудно интенсивно заниматься записями музыкальных программ,  подборкой  интересных звуковых и видеодорожек, часто приходится отдыхать,  вызывать врача на дом и принимать дежурные уколы.  Старость не радость, тут как у всех людей  находящихся в «возрасте доживания».   Ну да я не хочу о грустном,  не для того упомянул о ней,  а лучше расскажу некоторые  веселые и жизнеутверждающие моменты, которые мы вспоминаем из своей жизни при встречах,  которые поднимают у нас настроение,  дают нам эмоциональный подъем, заряд  оптимизма замешанный на светлой грусти об ушедших хороших людях.   

     Когда встречаемся, много говорим «о политике»,  т.е. о том важном для всех, что нас окружает, и даем оценку происходящим событиям «со своей колокольни».  Мне она благодарна за мои посещения,  наши зимние «посиделки» скрашивают ее жизнь   (я показываю ей фотографии, наш деревенский быт, внучку (одну на всех красавицу),  наших с братом дочерей с зятьями,  видеофильмы «На озере», «Мы на горных лыжах»).  Подруг у нее осталось совсем мало,  почти никто ее не посещает, но по праздникам заглядывает бывший муж, дарит цветы, и каждый год она отмечает свой день рождения (вот уж сила духа),  находя в себе этот внутренний запал, чтобы организовать встречи, на которых встречаются несколько пожилых женщин (одна с мужем).  Мы с братом «украшаем» эту компанию  (сами уже пенсионеры, но все-таки существенно моложе окружающих),  вспоминаем прошлое, но больше обсуждаем настоящее. 

      Трудовая биография у  сестры  обычная:  закончила  Военный  Приборостроительный техникум, работала конструктором техником, потом инженером.  У нее врожденное чувство грамотности, и отличный глазомер от природы (может чертить без рейсшины),  все самые ответственные чертежи, транспаранты, что шли «на верх» при докладах институтского руководства (ЦКБ  «Комета»)  в министерстве, доверяли именно ей, всегда была на хорошем счету, имела много благодарностей. 

    Но,  как любой женщине, ей трудно давались спецпредметы.  Показала она мне недавно свою реликвию - тетрадь с лекциями по «Усилительным устройствам», отличная каллиграфия, чертежи и схемы, нарисованные твердой рукой,  не нужны учебники (тогда  в 50-х их было мало, но зато преподаватели были знающие и строгие).  И вспомнила случай из жизни -  когда пришла пора экзаменационной сессии,  она почувствовала, что многого не понимает, и завалит экзамены, и тогда она обратилась к своей подруге,  Валентине Ивановой.   Сестра уже рассказывала о ней, но тут я узнал  новые  делали истории ее жизни,  обычной   для того времени.  Ее стоит привести как пример, с одной стороны иллюстрирующий работу советской кузницы кадров – системы образования и воспитания, которая готовила отличных специалистов из «кухаркиных детей»,  а с другой -  творческий потенциал  этих самых «простолюдинов»  (ныне презираемых власть имущими и новой «русской» элитой). 

       Родители Валентины работали истопниками в МАИ,  у них было семеро детей. Валентина родилась вместе с братом близнецом,  и, как многие близнецы того голодного времени, была «слабеньким ребенком».  Наверно, много болела,  судя по ее щуплой фигурке не высокого роста и тому,  что при открывании рта он  имел вид перекошенного «эллипса».  Откровенно уродливой она не была,  но  назойливым мужским вниманием тут и близко не пахло,  она была типичным «синим чулком».  Логика жизни делает таких трудоголиками,   таковой она и стала.    Хорошо училась в школе,  окончила авиационный институт,   работала в том же крупном оборонном предприятии, что и сестра (в то время).  Молодые сослуживцы прозвали ее за рот и весь облик «шайбой гравер»,  не со зла, но посмеиваясь.  Хотя был, думаю, тут и элемент ревности – самые сложные приборы разрабатывать доверяли именно ей. (Бывали случаи - у кого-то не идет дело, уткнется в схему и думает, не понимая,  как она работает. А Валентина только взглянет, и тут же все ей ясно,  все объяснит, разложит по полочкам).   Когда пришло время испытаний  одного такого «прибора»  (точнее системы  наведения ракет, выстреливаемых с подводной лодки по самолетам противника),  принципиальная схема его занимала несколько листов,  у начальства отдела не было  сомнений, кого посылать на  подлодку Черноморского флота,  ибо она была ведущим разработчиком  системы, и  всю ее  знала  «вдоль и поперек»,  и не только сама производила расчеты, но и отрабатывала работу блоков на стенде.  Все замыкалось на этой хрупкой «незаметной» шатенке,  и здоровые мужики пересмешники тут ее заменить не могли. Через день в КБ приходит телеграмма от командующего флотом, едва ли не в матерных выражениях:  «Что вы эту пигалицу  молодую прислали, да ее же здесь матросня изнасилует!» (вспоминая об этом сестра заливалась хохотом).  Но начальству института выбирать не приходилось, как и командующему флотом.  На месте тоже быстро поняли, что «от добра добра не ищут»,   специалиста прислали знающего. Валентина сделала свое дело «качественно и в срок». 

      Будучи отличным специалистом в сложной отрасли техники, Валентина была очень рассеянным человеком. Она, например,  плохо запоминала телефонные номера, и сестра рассказывала, как смешно было наблюдать, когда Валентина,  подходя к телефонной трубке, тщетно пыталась вспомнить номер и начинала нервно рыться в записной книжке,  была рассеяна и в быту, все силы ее худенького тельца были отданы главному своему делу - своему призванию.  Вся эта масса мелочей, которыми забита голова «нормальной женщины»  была за пределами ее внимания, и ей трудно приходилось в обыденной жизни,  в общении с мужчинами.  Когда пришли зрелые годы, и стало ясно,  что семью ей создать не удастся, она родила.  Анна  говорит, что даже видела отца ребенка, который работал на их же предприятии,  при том, что тот прилюдно  не выказывал Валентине никаких знаков внимания  (она и не претендовала на них).  Как произошла их короткая встреча,  никто не знал, и сама подруга об этом не говорила. Но девочка родилась хорошенькая, симпатичная, полноценная во всех отношениях. Валентина растила ее одна. Окончила музыкальную школу по классу аккордеона, участвовала в конкурсах, и даже побеждала.  Вышла замуж и родила. Но семейная жизнь ее тоже не сложилась  (типичная история), и она тоже одна поднимала ребенка, съехалась с матерью в одну квартиру после развода с мужем. (Тут еще стоит добавить, что все ее братья и сестры  с  отличием окончили МАИ, и все стали хорошими специалистами).

     Такие вот «типичные» женские судьбы работниц и матерей,  которыми никого не удивишь,– кому-то из них на короткое время  довелось испытать радость любви,  кому-то материнства,  но всем вдосталь довелось поработать.  И это нормально.  У этих женщин были свои трудности, и свои скромные радости, а тем, кто оказался с ними рядом на своем жизненном пути, было  тепло и хорошо от их доброты и бескорыстной любви.     

     Константин Абакумов январь - февраль 2012г

(Из серии:  «Зачем дается жизнь».   Часть 2)